Опубликовано Оставить комментарий

Бодлер, как «цветок зла»

Бодлер, как «цветок зла»

 

Трудно не разволноваться, читая Бодлеровское: «С еврейкой бешеной простертый на постели. Как подле трупа труп, я в душной темноте проснулся, и к твоей печальной красоте от этой — купленной — желанья полетели…» Но у Бодлера была своя правда: он был убежден, что писал о несчастной любви, а прокурор и прочие полагали — что о голых грудях. На то, чтобы преодолеть непонимание, ушло почти сто лет. Уголовная палата Кассационного суда 31 мая 1949 отменила приговор трибунала департамента Сена от 21 августа 1857 года. Бодлер, сам «цветок зла», воплощенный оксюморон, «богема» с зелеными волосами, спустил на картины половину наследства и был ведущим критиком культурной жизни Парижа. Дружил с Домье, Курбе, Делакруа и Эдуардом Мане. Он очень жестко противопоставил «век нагой» и «век железный» в аспекте пластической, телесной красоты. Да, люди нагого века были прекрасны. А современники — ужас: «О неприкрытое уродство голых тел! Те скрючены, а те раздуты или плоски.

Горою животы, а груди словно доски. Как будто их детьми, расчетлив и жесток, Железом пеленал корыстный Пользы бог.  Бодлер, конечно, размахивал античным эталоном как знаменем, но не с целью «приложить» современников, а чтобы поняли красоту, не известную древним — красоту надлома, тоски, проклятий и страданья. Духа, в общем, причем в той духовной сложности, какая уже возникла. И телесность он проповедовал тоже совсем несовершенную, скорее вызывающую, порочную. Его возлюбленная Жанна Дюваль, идеал прекрасного, «божественная грязь» — была креолкой, наркоманкой, танцовщицей. Сложно все было у поэта. И описать было сложно, а добиться, чтобы правильно поняли, — еще сложней.

У французов Второй империи предтеча символизма Бодлер проходил по разряду дикарей и чудовищ, так же, как и его друг — тот, что ввел в мировую живопись солнечный свет, «веселый боец» Эдуард Мане, написавший «Завтрак на траве» и «Олимпию». Скепсис и ирония Мане показались еще обиднее, чем нервные выпады Бодлера. Вот зачем было писать реплику на «Сельский праздник» Джорджоне и усаживать вместе классическую венецианскую обнаженную и мужчин в пиджаках? Бесила не сама нагота, а ее контекст. Новый стиль — одетые мужчины и обнаженная женщина какие-то спокойные и свободные. А кто они вообще такие? Какие-то обычные люди. «Левые» пассажиры. А «Олимпия»? Нагое тело, не завуалированное никаким греческим или римским воспоминанием.

В классической позе Венер Джорджоне и Тициана — «ботиньольская прачка» в одной бархотке? Первая встречная с умным, грустным и вызывающим лицом. Вместо тритонов и амуров —помещены  букет цветов, негритянка и кошка. Конечно, художник дерзил. Дерзил сознательно и спокойно, и нагота в его картинах означала раскрепощённость. Сидя в своих офисах — художники и поэты уже поняли — чтобы декларировать новое, свое, начинать нужно с нагого тела — с самого важного для человека объекта, конструкта и концепта.

На этом в истории наготы можно поставить точку. Во-первых, потому что тема необъятна, во-вторых, потому что дальше шли забытые повторы, уже рассказанных сюжетов про творцов и гонителей. Был Гоген с его пленительными таитянками, презрительный и чувственный Пикассо, Густав Климт со своим протяжным «Поцелуем», Валентин Серов с жестким «Портретом Иды Рубинштейн»… Зинаида Серебрякова на модных выставках «Мира искусства» показывала «домашние» автопортреты — необыкновенной красоты. Был любимый архитектор Гитлера Альберт Шпеер, очень удивившийся, что в оккупированном Киеве скульптуры спортсменов на стадионе одеты в трусы. Была античная Венера в наручниках и прочий постмодерн. Он и сейчас есть. Временами наступал перебор — когда «обнаженки» становилось либо очень много, либо очень странной — дефектной — тогда активизировались протестующие (ау, Джилорамо Савонарола!) в искусстве всё сложнее. В общем, изучая «голых и нагих», можно написать тома по истории противостояния морали и искусства, традиций и новаций. А можно сходить в галерею «Дом Нащокина». Там проходит сказочная выставка «Обнаженная натура. XX век». Можно просто обойти хранилища и склады Третьяковки и Вы найдёте там много интересного. Русское искусство представлено во всем диапазоне — постимпрессионизм, символизм, абстракционизм, кубизм, а также официальная советская живопись. Пластов и Кончаловский, Серебрякова и Лентулов, Фальк и Гончарова. И все по высокому культурному канону: картины-скульптуры разжигают «плотские страсти», но они же их и снимают.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *