Во все времена и до наших дней кимоно считается выражением изящества и достоинства японской женщины. Кимоно — это не только прямой халат с запахом слева направо и широкими рукавами — это традиция, ритуал, высокое искусство. Складки вышитого или расписанного от руки шелка скрывают десятки подушечек, подкладок, креплений. Центр композиции — оби — пояс длиной три с половиной метра, завязывающийся узлом на спине. Многовековая традиция хранит более трехсот способов крепления оби. Она же предписывает и строгие правила ношения кимоно. Его цвет, орнамент, вес ткани зависят от возраста, назначения и времени года. Сегодня кимоно надевают в особо торжественных случаях — и, тем не менее, оно имеет слишком древнюю традицию, чтобы превратиться лишь в символ национального костюма. Поэтому модельеры ищут способы сохранения кимоно и в наши дни. Так, художник Нагахата использует некоторые конструктивные и особенности этой одежды и воплощает их в модных юбках, блузках, платьях, жакетах и даже пальто свободной формы. Костюм Нагахата — скорее выставочный экспонат, произведение прикладного искусства. Он более экзотичен, чем современная одежда, и менее архаичен, чем кимоно. И этот выставочный экспонат для японцев — нечто большее, чем то, что можно считать одеждой — это и настроение, и обычай, и развлечение. Не скованные канонами французских Домов, японские художники подчас ломают установленные правила и представления об элегантности, создавая свой характерный стиль.
Пережив в 60-е годы — период копирования западных образцов, в наши дни японские модельеры сами служат примером для подражания — их свежий взгляд на костюм, причудливая фантазия стали вдохновляющим началом для модельеров мира. Сегодня в дорогих офисах и магазинах женской одежды Москвы всё чаще мы видим одежду из Японии. Японские художники вдохнули в европейскую моду новую жизнь, ввели новую эстетику одежды, новую систему взаимоотношений фигуры и ткани. Для них главное а костюме — скрытое от глаз пространство«помещённое«между телом и материалом, которое дает первому — необходимую свободу и раскованность, а ткани — возможность жить, двигаться, растягиваться, литься, взлетать, «танцевать» вокруг талии и бедер. Полное освобождение человека от футляра, каким считался костюм в Европе, вызвало бурную реакцию в среде художников. За ней последовали изменения и в процессе создания модели. Чаще всего художник отталкивался от эскиза — подбиралась соответствующая ткань, дополнения, манекенщица. Японские же художники как бы играют с тканью, а сшитые куски материалов, образуя на фигуре складки, при движении создают богатейшую игру света и тени. Работа над моделью в чем-то напоминает «оригами» — традиционное японское искусство поделок из бумаги. Подобно мастеру «оригами» модельер «лепит» свою модель из целого куска материала.